Социально-этические идеи Ф. Гюлена
В центре социально-этического учения известного турецкого мыслителя и общественного деятеля Ф. Гюлена находятся идеи гуманизма. Гуманизм в понимании Гюлена - это обусловленная Божественным промыслом гармония интересов, во-первых, между людьми; во-вторых - между человеком и природой.
За отправную точку своих социально-этических идей Гюлен взял обращение «Бисмиллахиррахманиррахим», с которого начинается почти каждая глава Корана. В этой фразе свойства Аллаха даются обозначениями «Милостивый и Милосердный». Постоянная повторяемость в Коране этой фразы (сто четырнадцать раз, согласно Гюлену) должна быть очень серьезно воспринята мусульманами. Таким образом Бог, считает Гюлен, хотел научить мусульман быть милостивыми и милосердными по отношению к людям и природе.
В одной из своих статей о сострадании (милости) Гюлен пишет: «Сострадание есть начало бытия; без него все является хаосом. Все начало существовать через сострадание и посредством сострадания оно продолжает существовать в гармонии... Каждая сущность (вещь) говорит о сострадании и обещает сострадание. Благодаря этому, вселенную можно рассматривать как симфонию сострадания. Все виды голосов провозглашают сострадание, так что невозможно быть не осведомленным об этом и невозможно не чувствовать широкую милость, окружающую все вокруг. Как несчастны те души, которые не воспринимают это...
Человек является ответственным за то, чтобы оказывать сострадание ко всем живым существам. Чем больше он проявляет сострадания, тем становится возвышеннее, в то время как, чем больше грехов, тирании и жестокости он совершает, тем более бесчестным и униженным он оказывается, становясь позором человечества» [1].
Говоря о любви, Гюлен особо сосредотачивает свое внимание на одном из «прекрасных имен» Бога - аль-Вадуд, т. е. Возлюбленный (Любимый) [2]. Этим он указывает на то, что от мусульман ожидается, что они будут отображать это свойство Бога в своей жизни, став людьми любви. Тем более, что, по словам Гюлена, «во всей вселенной нет оружия более мощного, чем оружие любви» [3].
Любовь, развивает Гюлен свою мысль, - это самый существенный элемент в каждом сущем, наиболее ослепительный свет и великая мощь, способная противостоять и преодолевать любую силу. Любовь возвышает каждую душу, воспринимающую любовь, и готовит ее к путешествию в вечность. Души, познавшие вечность посредством любви, стремятся прививать другим душам все то, что они получают от вечности. Они посвящают жизнь этой святой обязанности, ради которой до конца земной жизни терпят всякие трудности и невзгоды. Так же, как они произносят слово «любовь» на последнем издыхании, они дышат любовью, когда воскрешаются в Судный день.
В качестве основополагающих этических ценностей ислама Ф. Гюлен активно пропагандирует возникающие на основе любви, дополняющие ее и взаимосвязанные между собой такие высоконравственные качества, какими являются толерантность, сострадание, терпимость и прощение.
Толерантность - важнейшая этическая категория, признаваемая и проповедуемая Гюленом. Пророк, согласно Гю- лену, определил истинного мусульманина как человека, не способного причинить зло другому ни словом, ни делом. Те, кто закрывают дорогу толерантности, убеждает он, есть животные, потерявшие человечность. Толерантность, наиболее очевидно проявляющаяся в прощении и терпимости, излечит многие людские раны, но только тогда, когда этот божественный инструмент находится в руках тех, кто понимает ее язык. Быть толерантным, по мнению Гюлена, означает быть истинным мусульманином.
Толерантность, которую Гюлен понимает предельно широко, является для него основой истинного межрелигиозного диалога, установление которого, как он считает, требует сама природа религии. Так, согласно Гюлену, нельзя быть мусульманином, не уверовав в доисламских Пророков, будучи мусульманином, необходимо принимать всех Пророков и все Книги, данные разным народам на протяжении истории. В этой связи он указывает не только на традиционно пропагандируемую основу для межрелигиозного диалога - иудаизм, христианство и ислам - но и на необходимость вовлечения в него других религий мира.
Со времен Пророка многие мусульмане утверждают, что они верят в особый статус верующих в иудаизм и христианство наряду с последователями ислама, который, к тому же, нередко рассматривают в качестве кульминации его обоих, как они считают, незавершенных религиозных предшественников. Ф. Гюлен существенно расширяет данное воззрение, определяя религию метафорически в качестве «симфонии Божьего благословения и милости». Конечно, любую симфонию, продолжает он свою аналогию, характеризует разнообразие гармоничного единства совокупности музыкальных инструментов и нотных знаков. Музыкальная гармония не может означать людей, воспроизводящих одни и те же ноты, как и симфонию не может исполнить группа людей, играющих на одном и том же инструменте.
Приверженность сторонников ислама терпимости является основанием того, чтобы ислам в большей степени определяли в качестве мирной традиции, покровительствующей идеям толерантности, чем призывающей бороться со всяким, кто не подчиняется общепринятым формулам и догмам своей социальной общности. Гюлен не только поддерживает идею обращения к верующим с добротой и к неверующим с бережностью, но и сам поступает соответствующим образом на протяжении всей своей жизни. В итоге, то главное, что совершает религия, по его мнению, - это возвышение души человека до огромных высот для того, чтобы он прожил свою жизнь в мире высших ценностей.
Независимо от того, как воплощают приверженцы той или иной веры свои верования в повседневной жизни, такие ценности, как любовь, уважение, терпимость, прощение, милость, права человека, мир, братство и свобода, являются ценностями, признанными и превозносимыми всеми религиями. Большинству из этих ценностей придается, согласно Гюлену, наибольшее значение в посланиях Моисея, Иисуса и Мухаммеда, а также в посланиях Будды и даже Заратустры, Лао Дзы, Конфуция и индуистских пророков.
В конечном счете, духовная практика и мораль, с точки зрения Гюлена, являются для всех религий более важной категорией, чем ритуал и догма. Это и есть та общая позиция, которая открывает дорогу для диалога с другими религиозными верованиями и традициями.
Данную позицию Ф. Гюлен, стремясь максимально доходчиво объяснить людям, каким образом человек может быть глубоко привержен своей религиозной традиции, оставаясь открытым для других религий, подкрепляет ссылкой на метафору известного поэта-суфия Х111 века Мавлана Руми. Говоря словами Руми, отмечает он, такой человек подобен компасу: крепко опираясь одной ногой на веру в ислам, он перемещает другую ногу среди народов многих национальностей.
Этические принципы любви, толерантности, сострадания, терпимости и прощения Гюлен находит в Коране. Он отмечает, что Коран учит верующего не отвечать на бессмысленные и уродливые слова или поступки такими же словами, а проходить мимо них с достоинством, подобно тому, как это делал сам Пророк, проявляя терпимость и прощение даже по отношению к своим заклятым врагам. Можно сказать, что благодаря, а не вопреки своей приверженности исламу Гюлен покровительствует проявлению терпимости по отношению к другим.
Считая любовь исконно мусульманской чертой и проявлением духовности, Ф. Гюлен безоговорочно и недвусмысленно осуждает терроризм. Посланник Бога проповедовал ислам, религию безграничного милосердия, отмечает он, тем не менее, некоторые «самонареченные гуманисты» утверждают, что ислам - «воинствующая религия». Это совершенно неправильно.
Логичным было открытое выступление Гюлена с осуждением терроризма после нападения 11 сентября 2001 г. на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и здание Пентагона в Вашингтоне. В своем письме в газету «Вашингтон пост» он подчеркивал, что любая террористическая деятельность, вне зависимости от того, кто и в каких целях ее осуществляет, наносит величайший вред делу мира, демократии, человечеству и всем религиозным ценностям. По этой причине, никто (и, безусловно, никто из мусульман) не может одобрять никаких актов террора. Террор стоит жизни невинным людям и не может быть орудием борьбы за достижение независимости или спасения.
Отвечая на вопросы газеты «Нью-Йорк таймс», он отметил, что «не стремится к установлению исламского режима, но действительно поддерживает усилия, направленные на обеспечение того, чтобы правительство рассматривало этнические и идеологические различия в качестве мозаики культур, а не причины для осуществления дискриминации» [4].
Не отрицая того, что есть люди и группы, стремящиеся использовать религию в своих эгоистических интересах, Гюлен утверждает, что ислам по своей природе не одобряет проявление терроризма ни в какой форме. В том числе терроризм не может быть использован для достижения какой бы то ни было цели, стоящей перед исламом. Ни один террорист, убежден он, не может быть мусульманином, и ни один истинный мусульманин не может стать террористом.
Нельзя высказаться по поводу оценки террористических действий более однозначно и доходчиво. Но Гюлен продолжает свое объяснение: ислам не допускает нарушение прав человека, даже если оно якобы происходит в интересах общества, и что Пророк Мухаммед говорил, что мусульманином является тот, кто не может причинить зла ни рукой своей, ни языком. Гюлен, несомненно, понимает, что причиной террористических действий часто служит острое ощущение несправедливости. Однако он не считает это достаточной причиной, чтобы совершать действия насилия против невинных людей.
Излагая социально-этические основы исламской веры, Гюлен придерживается твердого мнения, что турки трактуют и применяют на практике данную концепцию таким образом, что она заслуживает названия турецкого ислама. Основу турецкого ислама, как он считает, составляют самые главные и неизменные принципы ислама, присутствующие прежде всего в Коране и суннах. По этой причине, имея в своей основе любовь, турецкий ислам всегда отличался большей широтой, глубиной и терпимостью [5].
Далее он говорит, что турецкое трактование ислама преобладает более чем в % части исламского мира. «Это понимание, - пишет он, - мне очень дорого. Если хотите, то можете называть его турецким исламом. Поскольку я не вижу серьезных причин против этого, с точки зрения основ религии» [5, с. 52].
Ссылаясь в качестве примера на турецкий ислам периода сельджуков и османов и их практики религиозного многообразия, он подчеркивает: «У мусульманского мира есть большой опыт обращения с евреями, и практически никогда они не подвергались дискриминации, не было случаев их истребления или отказа в основных правах человека, как не было и случаев геноцида. Наоборот, во времена бедствий евреев к ним всегда проявлялось радушие, как это произошло тогда, когда Османская империя великодушно приняла их после изгнания из Андалузии» [5, с. 243].
Рассуждая по поводу соотношения религиозного и светского, Ф. Гюлен утверждает, что ислам и светский характер государства могут быть вполне совместимы. Согласно его взглядам, неверно понимание секуляризма как немусульманского образа жизни. Отделение святого от нерелигиозного и внедрение подобного разделения как проекта в социальную жизнь неперспективно. Одновременно недопустимо исключение святого из жизни общества. Он подчеркивает, что такого рода понимание секуляризма существовало еще в эпоху сельджуков и османов.
Гюлен считает неприемлемым проявление снисхождения к насильникам и угнетателям, по крайней мере, до тех пор, пока они не откажутся от своих насильственных действий, а право на личную свободу признает только за теми, кто не ущемляет свободу других. Он также не признает никаких аргументов в оправдание голода и социальных бедствий в различных регионах планеты и отдельных общественных слоях, считая, что мировое сообщество должно взять на себя задачу по снабжению бедствующих, хотя бы самым необходимым для жизни.
Близки к общепринятым в современном обществе взгляды Гюлена на социальное положение и права женщин; в вопросе о религиозном фундаментализме и догматизме; по многим другим актуальным проблемам - все это отражено в его книгах и интервью.
Показательно, что свой религиозный гуманизм Гюлен интерпретирует в контексте демократических ценностей, отрицая деспотию и насилие в качестве важнейшего метода решения проблем. Личный, национальный и социальный эгоизм он оценивает как образ поведения, недостойный современного человека. Существенно, что и в вопросе вероисповедания Гюлен является демократом и космополитом: он считает некорректным термин «исламский мир», полагая, что это исторический рудимент, а признает только личное мусульманство как сознательный мировоззренческий выбор.
При этом турецкий мыслитель не идеализирует ни одну из существующих государственных систем, признавая, что социальные и политические конфликты неизбежны. Но демократия, несмотря на свои недостатки, ныне является единственной жизненной политической системой, и людям необходимо стремиться к модернизации и консолидации демократических институтов в целях построения общества, в котором индивидуальные права и свободы пользуются уважением и защитой и где предоставление равных возможностей всем и каждому есть нечто большее, чем просто мечта. Демократию в ее современной форме он воспринимает ни как достижение идеала, а как метод и процесс, «который находится в состоянии постоянного развития и совершенствования» [5, с. 150].
Гюлен убежден сам и убеждает других в том, что демократия с течением времени развивается. Поскольку она уже прошла через многие этапы, в направлении самосовершенствования демократия будет продолжать движение в будущем. На этом пути она будет принимать форму более гуманной и справедливой системы, основанной на правоте и реальности. Но она сможет достичь вершины совершенства и дать человеку больше счастья только в том случае, если будет рассматривать человека как единое целое, не умаляя важности духовного измерения его существования, не забывая о том, что жизнь человека не ограничивается пределом земной жизни. Этические принципы ислама, касающиеся равенства, терпимости и справедливости, могут помочь ей достичь этого совершенства..
Ислам для Ф. Гюлена не является политическим проектом, который следует осуществить. Для него ислам - это совокупность взглядов и практик, служащих цели создания справедливого и этического общества. Он прямо говорит, что ислам не предлагает какую-либо неизменяемую форму правительства или попытку придания ему такой формы. Вместо этого ислам устанавливает основополагающие принципы, дающие ориентацию общему характеру правительства и оставляющие людям выбор вида и формы правительства соотносительно со временем и обстоятельствами.
Поскольку Гюлен критикует «инструментализацию» религии в политических целях, он отрицает мнения, взгляды, риторику, практическую деятельность «политического ислама» в Турции. Поощряя, с одной стороны, участие всех граждан в выборах, с другой - он не высказывает своих предпочтений, не называет конкретных кандидатов или партий. Он дает только основные направления для оценки кандидатов, такие как честность, истинная демократичность, профессиональная пригодность и т. д. В конечном счете, если каждый избиратель начнет руководствоваться этими критериями, считает он, то все избранные кандидаты станут соответствовать пропагандируемым им идеалам, в том числе вне зависимости от членства в конкретной партии. Показательно в этой связи, что сам Ф. Гюлен принципиально не ассоциирует себя ни с одной из политических сил.
Завершив изложение основных, на наш взгляд, социально-этических идей Ф. Гюлена, постараемся дать ответ на вопрос: чем они привлекают людей?
Прежде всего, как нам представляется, они привлекают выдвижением на первый план идей любви и гуманизма, которые, по мнению Гюлена, выражаются в гармоничном характере взаимоотношений, во-первых, между людьми; во- вторых - между человеком и природой.
Далее. Это активная пропаганда таких важнейших в человеческой жизни этических ценностей, как толерантность, сострадание, терпимость и прощение, которые Гюлен считает духовной основой истинного ислама.
А в связи с признанием главенствующей роли в жизни мусульманина именно этих ценностей - категорическое и бескомпромиссное отношение Гюлена к терроризму, которое турецкий мыслитель выразил краткой, но емкой формулой: «Истинный мусульманин не может быть террористом, а террорист - мусульманином».
Это также уважительное отношение к духовно-нравственным основаниям различных религий, призыв к равноправному диалогу между ними, межрелигиозному и межнациональному согласию.
Импонирует также его стремление гармонизировать отношение религиозности и светскости, признание демократических ценностей, дополняемое стремлением совершенствовать демократическую форму правления, используя в этих целях этические основы ислама и других религий.
Литература
[1] Gulen, F. Towards the Lost Paradise / F. Gulen. - London: Trustar, 1996. - P. 40-2; Gulen, F. Fatiha Uzerine Mulahazalar / F. Gulen. - Izmir: Nil Yayinlari, 1997. - P. 90-95.
[2] Gulen, F. Kalbin Zumrut Tepeleri / F. Gulen. - Izmir: Nil Yayinlari, 1994. - P. 215.
[3] Said Nursi. Divan-i Harbi Orfi // Risale-I Nur Kulliyati, 1930; Gulen, F. Hosgoru ve Diyalog Iklimi / F. Gulen. - Izmir: Merkur Yayinlari, 1998. - P. 59.
[4] Gulen, F. Forgiveness / F. Gulen // The Fountain. - April-June 2000. - N 3. - P. 4-5.
[5] Унал, А., Уилльямс, А. Адвокат диалога: Фетхуллах Гюлен // The Fountain. - 2000. - N 2. - P. 43.
Белорусский государственный университет, Минск
- Создано .