Горизонты сердца и духа
При упоминании сердца, первым на ум человека приходит орган, по своей форме напоминающий сосновую шишку, и расположенный в левой стороне грудной клетки, прямо под левой грудью человека. Этот орган образован из нервных окончаний, мышц, предсердия и желудочков, и работает автономно. Он является корнем и центром вен и артерий, и связан с дыхательной системой и движением легких. Но здесь под словом сердце мы подразумеваем духовную или божественную милость – душу, одну из составляющих совести и центра мира чувств, мыслей, сознания, ощущения, познания и духовности. И в таком нашем понимании это сердце является сутью и основой истины человека.
Эта милость, которую мы упоминаем еще и душой, служит лестницей, поднимающей нас к человеческому совершенству. Она является проекцией запредельных миров в этом материальном мире, самой широкой дверью в теле человека, открывающейся в мир духовного, той единственной лабораторией, где формируется личность человека, и важнейшим центром различения добра от зла. Наши взаимоотношения с духом, направление своего ума в лучшее русло, изучение и анализ своих склонностей непосредственно связаны с этим центром. И это сердце со временем становится глазами и ушами нашего духа. И с точкой опоры (нукта-и истинат) и точкой обращения за помощью (нукта-и истимдат), которые являются более глубокими измерениями сердца, наши ощущения и восприятия становятся глазами сердца, наш ум становится его аналитиком, а наша сила воли превращается в его управляющего и координатора[1].
Источником питания такого духовного сердца является вера, а путем его удовлетворения служит постоянное упоминание Всевышнего Творца. Ведь говорит же Священный Коран: «А разве не в поминании Аллаха находят утешение сердца?» (Св. Коран, 13:28). Только так обретают покой сердца, утихает боль в душе, уменьшается стресс и преодолевается депрессия. И тогда в нашем мире чувств начинают дуть ветерки удовлетворения, ибо все начиналось Всевышним Творцом. Он – Первопричина, и все причины, которые кажутся кружащимися в бесконечных циклах или цепочках, приводят к Нему. Все желания, устремления и ожидания заканчиваются в Нем. Он – Извечен, до Него не было ничего, и нет ничего подобного Нему. Он – конечное Прибежище, после Него нет ничего. Он – абсолютная Запредельность, нет ничего вне Него. Когда Он упоминается с полной ответственностью и осознанием, мысль человека достигает своего окончательного горизонта, ум и логика достигают уровня смятения,[2] и дух достигает самой дальней точки, которая доступна смертному сотворенному. Эта точка является той точкой, где оправдываются все ожидания, где все мирские тревоги улетучиваются, где все причины отметаются одна за другой, и все покрывается краской единобожия.
Если все, к чему до этого момента стремилось все человечество, – благословения и благодарения, радость и облегчение, обретение и довольство, – преследовало цель достичь наилучшего, то по достижении этой самой точки все внезапно прекращается. Да, после достижения Его все желания и устремления сразу кончаются, все волнения духовного путешествия стремительно гаснут, чувства и мысли превращаются в милосердие, подобно влаге, конденсирующей в росу. Затем вся жажда, готовая взмыть вверх в рамках причин, отступает, и нужда искать власть отпадает сама по себе. И человек так радуется, словно завершил путь, по которому он долго шел. С этого момента, тем не менее, путешествие продолжается с легким ветерком спокойствия, который дует волнами божественных проявлений разной длины вне всяких качественных и количественных измерений, и охвачено беспрерывной любовью, радостным стремлением и предчувствием воссоединения[3].
Это духовное сердце в человеческой сущности имеет загадочную связь с физиологическим сердцем, подобно взаимосвязи духа и тела. Но до настоящего времени не было возможным сказать что-либо определенное о природе этих двух связей. Мы в принципе считаем, что почти все, что было сказано по этой теме вплоть до сегодняшнего дня, может указывать на какой-либо аспект истины. Однако в рамках этой статьи мы не будем вдаваться в такие подробности.
Связь духа с духовной жизнью и духовностью очевидна[4]. В Священном Коране говорится, что «Дух [нисходит] по повелению Господа моего» (Св. Коран, 17:85). Это утверждение чрезвычайно важно с точки зрения подчеркивания того, что в действительности дух является тем, о чем может знать только Всевышний Творец. Никто, кроме Него, не может знать истину о духе. Да, дух является законом с внешним бытием и законом с сознанием из мира божественных повелений и божественного атрибута воли, подобно законам сотворения, которые являются установленными реалиями с непрерывным бытием. И дух, и законы, действующие во вселенной, обладают одной и той же природой, исходят из одного и того же мира божественных повелений. Они одинаковы с точки зрения своего источника и своего постоянства. Один из ученых мудрецов прошлого столетия говорит, что если бы Извечная Сила облекла законы, действующие во вселенной, во внешние, воспринимаемые органами чувств тела, то они были бы духом. И если бы Он отделил сознание от духа, то он стал бы законом, наподобие разных законов, действующих во вселенной. Такого выразительного объяснения истины духа, на что Коран указывает в двух-трех словах, достаточно, чтобы прекратить все метафизические споры о его сущности, основах и действительности.
На самом деле, любое божественное проявление немедленно осуществляется без нужды в наличии или посредничестве какой-либо физической причины, условия, средств или материала. Когда Всевышний Творец пожелает создать что-либо, Он просто велит «Свершись!» – и оно свершается. Этого повеления достаточно для создания чего-либо во внешне воспринимаемом бытии. Другими словами, этого достаточно для того, чтобы что-то обрело определенную природу по воле Божьей. Даже если бесконечные и беспрерывные примеры такого сотворения могут показаться уму обычными явлениями, ясно, что невозможно понять и объяснить все это чудо без обращения к Тому, кто дает эти повеления.
Когда мы говорим о духе, мы думаем о Величественном Духе (Рухуль-Азам) – дыхании Всемогущего Творца и самом совершенном уровне духовного бытия. Мы думаем так, ибо это от Творца, и это тот дух, что ближе всего к Нему, и несет в себе тайны из мира Его божественных проявлений. И человек выбран наместником своего Творца на земле из-за того, что он наделен этим духом. Этот дух в телах людей является даром из мира, где нет ни материи, ни вещества, ни субстанций, миру материальному; он является и языком и переводчиком метафизических явлений. Эта сущность, которую мы называем духом, является божественным проявлением из мира знаний и мира бытия. То, что он является сознательным законом из мира божественных повелений, его связь с Ним, его светлость и прозрачность объясняется тем, что ему был дарован потенциал познания своего Творца. Если человек хочет быть открытым к божественным тайнам, – с осознанием того, что каждый рожден с нужным потенциалом для этого, – то такая открытость возможна только благодаря сердцу и духу. Если тайны, связанные с истиной Божественности, можно созерцать лишь с горизонта сердца глазами духа, то близость к Всевышнему Творцу вне пределов ума, логики, мышления и всех причин может быть достигнута только и только посредством духа и правил сердца.
Дух является созерцателем, а сердце – его специальной обсерваторией. Дух является атлетом на пути к Творцу, а сердце – его самым живым источником энергии. Дух является путником, а сердце – гидом, ведущим его к цели. Можно даже сказать, что сердце является таинственным местом встречи влюбленного со своим истинным Возлюбленным вне всяких пределов качественных или количественных измерений. Поэтому если человек хочет повернуться к вечности, то должен, прежде всего, повернуться к двери сердца, продолжать повествовать рассказы сердца, общаться с людьми сердца, и облекать свой дух в перья из крыльев сердца, чтобы не спотыкаться о препятствия и притяжение физического мира. На пути в вечность сердце является рукой или крылом человека, и оно – динамо, берущее энергию из запредельных миров. Люди, поддерживаемые силой своего духа и пускающиеся в путь в небеса под его руководством, абсолютно не нуждаются в каких-либо других средствах и продолжают свое путешествие наравне с духовными существами. Те души, что неустанно бегут, чтобы быть вблизи божественного Трона, подобны рыцарям сердца, которые в значительной степени освободились от своих плотских смятений. И там, где они машут своими крыльями, всегда слышны взмахи крыльев ангелов.
Сердце, которое создано в точке пересечения духовных и материальных миров и которое несет в себе печать Творца, своей промежуточной жизнью между этими обоими мирами, внутренним и внешним измерениями бытия, физическим миром и метафизическим, похоже на «совершенного человека». У такого сердца/духа, пребывающего и в мирской и потусторонней жизни, и физическом и метафизическом мире, территория контактов очень широка. И с такой широтой оно одновременно и окутывает и окутывается, и охватывает и охватывается. Живя в теле, оно служит источником его жизни. Оно будто бы подчиняется телу, но является его гидом на пути к вечности. Открытость духа просветлению обусловлена светом сердца, а его внешняя привлекательность обусловлена красотой его божественной сути.
В природе человека физическая форма и жизнь подобны второстепенным элементам на буксире сути сердца. Действительно, та ценность, что представляют внешность и жизнь, целиком исходит из сердца. Ум производит свои самые прекрасные работы всегда в атмосфере сердца. Когда вдохновение сердца охватывает ум со всех сторон, весь ложный свет, опирающийся на логику и размышления, гаснет. Только свеча сердца, чей воск и фитиль исходят из запредельных миров, продолжает ярко гореть.
В фонтане сердца, чья вода и воздух исходят из бесконечности, всегда журчит кристально чистая живая вода. Вокруг стеклянного колпака сердца, чей свет и цвет исходят из запредельных миров, всегда кружат, подобно бабочкам, духовные существа. Те, кому удалось достичь такого живительного фонтана сердца, считаются расстелившими свой молитвенный коврик на том же зеленом газоне, что и Хизр[5]. И те, в чьих зрачках засверкал этот источник света, никогда не захотят удалиться от него.
Поднять вуаль на лике сердца и открыть ему глаза на вечность полностью зависит от времени и активного ожидания во времени. Ибо глаза сердец тех, кто эффективно распоряжается временем и активно развивает свое терпение, непременно откроются если не сегодня, то завтра, и тогда, в этом нет никаких сомнений, их языки со временем превратятся в водопады ясной речи. Когда приходит время, и их сердца освещаются светом достигнутых ими горизонтов, и развязываются путы на их устах, они озвучивают такие красивые мелодии, что очаровывают всех подряд.
Сердце является таким открытым к божественным тайнам горизонтом, что в двух шагах от него всегда можно услышать голоса ангелов и шум крыльев духовных существ. Для тех, кому удалось достигнуть такого уровня таинства, Сидра[6] и Кааба становятся фактически встроенными воедино целым. Равза[7] Пророка превращается в завесу, предназначенную для райского Фирдавса[8]. Божественное имя Аль-Авваль[9] берет цвет Аль-Ахира[10]. Аз-Захир[11] окрашивается в цвет Аль-Батина[12]. Чувства человека выражают крайнее смятение[13], дух удивляется, речь отнимается, и сердце начинает говорить языком души. И все очаровано обаянием бесконечности.
Люди сердца общаются без букв и слов, ибо всегда общаются на языке своих душ. Как сказал Руми, «они общаются безмолвно, осыпают друг друга улыбками из цвета своих сердец, что проявляются на их лицах подобно цветущим розам. У душ, что погрузились полностью в цвет сердца, понятия «ты» или «я» полностью растворяются. И остается только относительное «мы», преданное «Ему». Поэтому они никогда не соперничают друг с другом, не пытаются погасить свет другого, не стараются утвердить свое преимущество и не твердят «моя свеча» или «мой факел». Действительно, свет не бросает вызов другому свету, весна не борется против зелени, море не сушит каплю. Одна сияющая вещь придает другой сияющей вещи еще большее сияние, луч одного света спешит на помощь другому, весна живет в обнимку с зеленью, море прокладывает путь для бессмертия капли. Каждая вещь шепчет нам стихи бытия как «мы».
Да, пока человек продолжает оставаться зависимым от своего эго, ему не спастись, не превратившись в частицу, каплю и даже ничто. С другой стороны, когда люди разбивают вдребезги свое эго и объединяются с другими широтой своих сердец и замечают другую природу из своего узкого мира, они сразу превращаются в солнце, океан и вселенную. Подобно каплям, сливающимся в водопады, они образуют реки и устремляются навстречу бесконечности, взмывая к непревзойденным ценностям. И если они не достигают такого уровня, то остаются зависимыми от мирских и материальных ценностей, чья ценность длится только до кладбищенских ворот. Когда приходит время смерти, все кончается, и они улетучиваются подобно осенним желтым листьям. Что же касается роз, цветов сада сердца, то они всегда свежи и никогда не увядают.
Вот пара прекрасных строк, отражающих страдание духа, связавшего все к мирской жизни:
Я жалею о грехах, содеянных ради услады,
Одни топтали совесть, другие вредили телу.
Намык Кемаль [14]
И прислушайтесь к этим обнадеживающим чистосердечным словам:
Здесь, на земле, цветок лишь миг блистает,
И пенье птиц так умолкает скоро, –
В моих мечтах – весна не отцветает,
И не кончается никогда!
* * *
Здесь, на земле, в томительной пустыне,
Над дружбой, над любовью плачут страстно, –
В моих мечтах – они, как две влюбленные,
Что не разлюбят никогда!
Сюлли-Прюдом[15]
А теперь давайте прислушаемся к следующим мудрым словам, напоминающим искреннюю мольбу, связавшую все с радостью осознания божественного:
Тленен и смертен я, но отвергаю то, что тленно.
Бессилен я, но отклоняю то, что бессильно.
Ибо всей душой я вверился Милостивому,
И не нужно мне никого, кроме Него.
Мне нужен лишь Тот, кто мне друг навсегда.
Я крошечная частица, но хочу вечного солнца.
Я ничтожен по сути своей, но хочу все творение.
(Автор неизвестен)
Нежелательные вещи для нас – это те вещи, которые покидают нас после двух шагов. Что истинно желанно для нас – это Возлюбленный, которого мы всегда созерцаем на горизонтах своего сердца. Те, кто возвысился на вершины своих сердец и созерцает Его глазами своих душ, считаются нашедшими все и спасенными. А те, кто живут и даже не подозревают о таком горизонте созерцания, обречены на вечную тоску и горе. И путь восхождения к такому оплоту проходит через разрушение стен биологической жизни вокруг себя и устремление к уровням жизни сердца и духа. Самым быстрым и крутым путем восхождения является постоянная открытость истинам веры, единобожия и познания Творца.
Cноска
[1] Для более подробной информации о четырех составляющих совести (сердце, сила воли, ум, сила восприятия) и их взаимосвязи см. Виждан (Совесть) в кн.: Ф. Гюлен, Key Concepts in the Practice of Sufism, т. 3.
[2] Для объяснения понятия смятение (хайра) в суфийской терминологии см. Дахша и Хайра в кн.: Ф. Гюлен, Key Concepts in the Practice of Sufism, т. 1.
[3] См. там же, Ашк и Иштияк.
[4] Эти два эпистемологические понятия нуждаются в дальнейшем изучении в суфизме, каждый в отдельности.
[5] Досточтимый Хизр – личность, чье таинственное путешествие с досточтимым Мусой упоминается в Священном Коране (Св. Коран, 18:60-82) и кому Всевышний Аллах даровал божественные знания. Является символом вечной жизни.
[6] Сидратуль-Мунтаха – название духовного уровня, которого достиг благословенный Пророк Мухаммад в Ночь вознесения; название окончательной близости к Всевышнему Творцу.
[7] Равза – сад Пророка; место между его могилой и кафедрой, откуда он обычно проповедовал. Передается, что однажды Пророк сказал: «Между моим домом и кафедрой лежит райский сад».
[8] Самый верхний уровень рая. Передается, что Пророк сказал: «Просите у Всевышнего Фирдавса, ибо он является самым верхним слоем рая».
[9] Первоисточник, Тот, у кого нет предшественников.
[10] Извечный, Тот, кто вечен.
[11] Явный (Понятный); Проявляющийся во множестве фактов, свидетельствующих о Его существовании.
[12] Сокровенный (Тайный); Тот, Кто знает как явное, так и скрытое обо всем; Тот, Чьи признаки явственны, а Сам на этом свете Невидим.
[13] См. Дахша и Хайра в кн.: Ф. Гюлен, Key Concepts in the Practice of Sufism, т. 1.
[14] Намык Кемаль (1840-1888) – турецкий поэт, журналист, прозаик, переводчик и общественный деятель.
[15] Сюлли-Прюдом (1839-1907) – французский поэт, первый лауреат Нобелевской премии в области литературы (1901). Пер. стих. К.Д. Бальмонта.
- Создано .